Опубликовано: Чебанов С.В.Личность и культура, 2009, №1 с. 34-41, (№ 2 с.29-34 - брак), №5, с.43-47.
Начальный вариант: Чебанов С.В.Единство теоретизирования о способах упорядочивания . Теория и методология биологических классификаций. Москва, “Наука”, 1983. Cтр. 18-28 (напечатано по техническим причинам без таблиц; таблицы переделаны в текст Ю.А.Шрейдером).
Таблица 5 настоящей версии опубликована: Чебанов С.В. Логические основания лингвистической типологии / Чебанов С.В. Собрание сочинении.Т.1 Вильнюс, VLANI, 1996 и в Руссо Г.В.,Чебанов С.В. . Проблема полиморфизма в минералогии и геохимии // Интерпретация ценологических распределений. Ценологические исследования. Вып. 39. М., ТЕХНЕТИКА, 2008, с.55-73.

МНОГООБРАЗИЕ И ЕДИНСТВО ТЕОРЕТИЗИРОВАНИЯ О СПОСОБАХ УПОРЯДОЧИВАЮЩЕ-СИСТЕМАТИЗИРУЮЩЕЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

С.В.Чебанов

В литературе получило распространение выражение “общая теория классификации” или “классиология” (Кожара, 1984, 2006). Пока такая “теория” не создана, интенсивно обсуждается, что ею должно быть. При обсуждении же не некоторой осуществленной работы, а предполагаемого построения, в центре внимания оказываются ценности. В таком случае дискутируются не корректность полученных результатов, не возможности их практического использования, а основания выбора тех или иных идеалов, к которым стоит стремиться. В виду того, что предполагаемая “теория” мыслится не только как общая, но и как единая, выдвигая одни ценности, отрицают другие, что рождает острые споры. Такая ситуация представляется непродуктивной и предполагает поисков иных подходов.

1. Характеристика предлагаемого подхода.

Если поставлена задача выработки общих представлений об упорядочивании, нужно, учитывая, что существуют разные предметные области (обладающие своей предметной спецификой), рассматривать и те из них, которые лежат на периферии или вне существующей культуры (классификации в культурах Востока, Средневековья, религии). Разным предметным областям соответствуют и разные формы работы, которые отождествляются с наукой ввиду ее особой значимости в последние столетия (Щедровицкий, 1995). Построения, связанные с классификацией, имеются и не в исследовательской деятельности (строительстве, промышленности, педагогике и т.д.). Сама же работа по упорядочиванию производится и фиксируется разными средствами (когнитивными, эмпатическими…; словами, формулами, образами…). В связи с этим необходимо установить, для какой сферы работы годятся те или иные разработки.
Излагаемая в настоящей работе доктрина разворачивается в основном когнитивными средствами из исследовательской позиции, фиксируя и различая сложившиеся и возможные типы работы. Вместе с тем, указание на осмысленность оформления особых типов деятельности носит конструктивный характер. Материалом служат работы по упорядочиванию, также производимые преимущественно когнитивными средствами в исследовательской позиции. Работа по упорядочиванию в некоторых областях (произведения искусства, сновидения, откровения и т. п.) лежит на границе или вне такого рассмотрения. Таким образом, рассматриваемая сфера достаточно велика и следует выяснить, укладывается ли она в рамки науки.

2. Наука и постижение.

Термин “наука” весьма многозначен. Имея в виду, что есть “наука страсти нежной”, наука о гадании и т.д., просто пользуясь этим термином, нельзя определить, какое содержание в него вкладывается, хотя часто что-то принимается или отвергается на основании того, что оно научно или нет.
Прежде всего, нужно различать разные исторические эталоны науки. Для того, чтобы их различать, можно пойти двумя путями – или 1) указывать, какого типа наука имеется в виду (наука по Аристотелю, по Галилею…, или наука в первом смысле, во втором и т.д. – H1, H2 и т. д.), или 2) для разных способов постижения и оформления его результатов использовать разные термины (наука, учение, дисциплина и т. д.).
Определенное представление о содержании термина “наука” выявляют предлагаемые ниже рассмотрения. В совокупности они достаточно полно описывают образ того, что в настоящее время (ориентируясь на физику) понимают под наукой.
1. Принимая различение натурфилософского, логико-эпистемического, системно-деятельностного (Щедровицкий, 1995) и комплексного подходов (Смирнова, 2006, Чебанов, 1986а), выраженных в европейской культуре, и, учитывая, что они могут реализоваться при задействовании одного или нескольких (всех) начал человеческой психики (когнитивного – к, эмпатического – эт, эмоционального – эц, деятельностного – д), мыслимы десятки типов и вариантов принципиально разных форм человеческой деятельности. Реализации некоторых из них заведомо запрещены. Так, системно-деятельностный подход нельзя реализовать, задействовав только одно начало психики. Комплексный подход, ориентированный на включение во всю полноту человеческой деятельности (Д) может быть реализован в полном объеме только при использовании всех начал психики, хотя возможны и варианты так называемой «малой комплексности» (МК1 – МК4), опирающейся только на три начала психики. Другие сочетания явно не выражены в исторически сложившемся разделении форм деятельности, и, наконец, третьи, о которых и пойдет речь далее, – представлены фокальными точками культуры (табл. 1).
Так, реализация натурфилософского подхода когнитивными и эмпатическими средствами порождает натурфилософию, только когнитивными – счет, когнитивными, эмпатическими и эмоциональными дает теологию. Задействование тех же трех начал (когнитивного, эмпатического, и эмоционального) при реализации логико-эпистемического подхода порождает литературу, искусство как формы познания. При этом соединение в активности людей любых трех из четырех психических начал человека порождает многосторонние виды деятельности типа Д1 – Д4. Перечень примеров можно продолжить. Существенно же, что такое рассмотрение выявляет несколько десятков самостоятельных форм деятельности, которые имеют свои внутренние тенденции существования, но в культуре взаимодействуют и плохо различимы. И только одну из этих форм обоснованно квалифицировать как науку – реализацию логико-эпистемического подхода преимущественно когнитивными средствами. Обычно же почти все формы деятельности, осуществляемые с привлечением когнитивного (а иногда и деятельностного) начала или напоминающие логико-эпистемический подход, воспринимаются как наука.
2. Этапы, важные для становления науки как формы знания, можно зафиксировать на генетической (не исторической) схеме связей разных видов конструктивно-исследовательской деятельности (табл. 2).
На каждом из этапов становления науки создавался свой идеал форм знания, науки, но обычно он оставался нереализованным. Наиболее полно такой идеал реализовал Галилей, который сам осуществил его (Галилей, 1964). Это стало нормой только для современной физики. Вместе с тем для Галилея эксперимент – аргумент в пользу рационализма против эмпиризма, но уже во времена Фарадея физика понимает эксперимент как опыт, обращение к эмпирии. Поэтому, выявляя, что есть наука, полезно различать декларируемое и реализуемое, учитывать различное наполнение одного и того же понятия в разное время.
С Галилеем связано и явное введение в исследование мысленного конструирования, которое становится центром кристаллизации теоретического знания (противопоставляемого эмпирическому).
Представления о науке, критериях научности формировались так, что понятие “наука” становилось все более определенным, сокращалось по объему, что позволяет представить последовательное понимание науки как ряда вложений (Н1 включает в себя Н2, Н2 включает Н3 и т.д.).
3. В современном нормативном знании, которое является в большой мере результатом выполнения предписанных процедур и передается при помощи текстов, построенных по правилам логики, существуют разные способы оформления знаний. Эти формы различаются жесткостью структурализации и соотносятся с разными пониманиями науки в генетическом рассмотрении, хотя структуры науки, учения, дисциплины несколько отличны от пониманий науки, зафиксированных в методологической и генетической схемах ее понимания.
Можно отметить характерные черты морфологии, которые органически присущи науке, но прослеживаются также в учениях и дисциплинах (часто построенных по примеру науки), хотя для описания последних необходим свой понятийный аппарат (см. табл. 3).

Табл. 3. Морфология знания

Тип знания Характеристика					дисциплина
	деклари-руемое	реализу-емое	деклари-руемое	реализу-емое	деклари-руемое	реализу-емое
Доказательство
Опытная проверка
Поиск законов
Математичность
Ориентация на точность (не правильность)
Модельность
Значение логики
Значение языка
Ориентация на простоту
Экономия мышления
Оппозиция теории и эмпирии
Заменяемость исследуемого
Воспроизводимость результатов
Ориентация на новизну
Ориентация на знание (не на понимание)
Субъект-объектная оппозиция
Объективизация
Противопоставление результатов друг другу
Одномерность
Аналитизм

Принимается, +- обычно принимается, - не принимается, -+ обычно не принимается

Учитывая, что декларируемое не совпадает с реализуемым, каждая черта морфологии знания характеризуется двояко, а совпадение или несовпадение разных модусов является самостоятельной характеристикой формы знания.
При этом отдельные черты организации науки имеют разное конструктивное значение, которое можно оценивать по тому, какое число других черт науки определяется данной чертой, и по тому, каким числом других черт науки определяется данная черта. При таком подходе обнаруживается, что самой конструктивно важной чертой науки является ее одномерность (стремление представить знание как линейно развиваемую систему, которую можно описать в строго одномерном тексте) – она как определяет, так и определяется более чем половиной других черт (12 и 13 соответственно). Также для науки очень важны такие ее черты как математичность, ориентация на обнаружение законов, логичность и опытная проверка. Наименьшее же значение имеют принятие субъект-объектной оппозиции (6 и 1), новизна (7 и 4), заменяемость исследуемого материала (9 и 3) и связанная с этим воспроизводимость результатов (8 и 4). Маргинальное значение новизны при этом определяется не внутренней логикой деятельности, а определенными социальными установками, что и придает ориентации на новизну большое значение для социального функционирования науки. Малое же конструктивное значение противопоставления субъекта и объекта определило возможность появления копенгагенской трактовки принципа неопределенности в квантовой механике. Подобным же образом относительно небольшое конструктивное значение идей заменяемости исследуемых объектов и воспроизводимости результатов позволяет применять научную методологию в областях, в которых типологические и индивидуальные свойства исследуемого материала определяют получаемые результаты (в биологии и психологии).
Различные междисциплинарные образования тяготеют к разным типам структурализации частного знания, но не вполне отвечают им (Чебанов, 2007в). Так, математика и логика построены по типу науки, “теория” систем и кибернетика – как учения, философия – по образу дисциплины.
Итак, пользуясь приведенными схемами, науку можно определить как реализацию логико-эпистемического подхода когнитивными средствами, эталон которой формировался в трудах Аристотеля, Г.Галилея, Г.Спенсера, К.Поппера и Р.Карнапа, с характерной морфологией, отличной от научных учений и дисциплин.
Проведенные рассмотрения дают как достаточно полное представление о специфике науки, так и ясное указание на существование иных форм постижения. Очевидно, что разные формы постижения, познания должны обладать и разными способами упорядочивания материала. Так, например, яркими примерами упорядочивания в натурфилософском подходе является представление о иерархии – Небесной ангелов и Церковной священнослужителей (Дионисий, 1997), в логико-эпистемическом подходе – концепция двойственности таксономии и мерономии (Мейен, Шрейдер, 1976), в системном – триадный подход к классификациям (Баранцев, 1983), в системно-деятельностном – работы по типологии Г.П.Щедровицкого (Щедровицкий, 1995). Комплексный подход к упорядочиванию находятся на начальном этапе разработки и в силу ряда обстоятельств почти не отражен в публикациях (см., однако, Чебанов, 1983а, 1986а).

3. Многообразие способов упорядочивания.

В различных областях деятельности складываются специфические методы упорядочивания. Деятельность по упорядочиванию в зависимости от сферы, в которой она осуществляется, именуется по-разному: классификация, типология, систематизация и т.д. (см.., напр., Всесоюзная…, 1981). Эти слова используются или как синонимы, или наполняются разным смыслом. Рассмотрение образцов работы по упорядочиванию в разных сферах показывает, что существуют разные эталоны такой работы, а у разных “классификаторов” разные подходы к работе.
Такие различия представляются не случайными – в них стихийно или отрефлектированно фиксируется специфика материала, который упорядочивается. Поэтому разные слова целесообразно употреблять терминологически, закрепив за ними определенное содержание и соотнеся их с разными формами нормативного знания. Тогда оказывается, что в нашей культуре классификация и типология отрефлектированы и приняты, параметризация используется, но не отрефлектирована, наречение отрефлектировано, но не осмыслено, сопряжение же появляется в связи с зарождением комплексного подхода.
Важно учитывать все эти формы упорядочивания, когда речь идет о создании общей “теории классификации” в связи с тем, что для достижения общности необходимо просмотреть все пространство форм подобной работы (см. табл. 4 – Чебанов, 1996, 2001, 2007б).

Табл. 4. Упорядывающе-систематизирующая деятельность.

Упорядывающе-систематизирующая деятельность

Таксономическая работа т а к с о н о м и я*

Мерономическая работа у п о р я д о ч и в а н и е

Таксономо-мерономическая работа с и с т е м а т и з а ц и я

алгебра таксонов

диагностика

именование

шкали- рование

фрагментация

морфологизация

периодизация

группирование

количественное

порядковое

номинальное

перечисление

идентификация

называние

измерение

ранжирование

наименование

иерархическая

фасетная

параметрическая

структурализация

мерономизация

морфологизация*

датировка

периодизация*

параметризация

классификация

типология

ординация

наречение

* Приходится использовать термины в разных смыслах – в широком и узком.

При этом оказывается, что близкие задачи и различения существуют в теориях измерений, шкалирования, экспертных оценок, обработки данных и т.д., причем, по крайней мере, часть из них заслуживает внимания и должна быть учтена при построении типологии таксономо-мерономической работы. Наиболее полно полученные результаты были изложены в двух публикациях (Мартыненко, Чебанов, 1988, 1996; см. также Чебанов, 1996).
Итак, всю совокупность работы с многообразиями можно обозначить как упорядочивающе-систематизирующую деятельность. Она распадается на три области – таксономию, упорядочивание и систематизацию (см. табл. 4).
1. Предметом таксономии является изучение экстенсионалов. Это будут различные теоретико-множественные представления классификаций (работы Дж.Грегга – Gregg, 1954, 1967 – и его последователей). При этом оказывается, что рассмотрение чисто таксономических (экстенсиональных) отношений в пределе совпадает с теоретико-множественными отношениями в канторовской теории множеств (ср. Шрейдер, 1978).
2. Упорядочивание занимается соотношением интенсионалов – архетипов друг с другом, архетипа и конкретного индивида. Вопрос о множественности индивидов при упорядочивании не поднимается.
Существуют разные виды упорядочивания.
2.1. Диагностика позволяет на основании диагностического синдрома признаков индивида соотнести его с некоторым архетипом. К диагностике относятся и атрибуционные задачи (Vasak, 1980). Статистическими методами диагностики являются регрессионный и факторный анализы, методы корреляционных плеяд и главных компонент и др.
2.2. Если процедуру диагностики не удается эксплицировать и лишь эксперт может соотносить индивид с архетипом, то речь идет об именовании. Далее поименованные экспертно индивиды могут быть предметом описания объективными методами (Харман, 1972, Тулдава, 1977).
2.3. Результаты диагностики и именования могут сопоставляться друг с другом, что позволяет осуществлять шкалирование (Дэйвисон, 1988). Традиционно различается три типа шкалирования – количественное, порядковое и номинальное. Тогда каждый индивид находит свое место через измерение, ранжирование и наименование. Выбор варианта шкалирования определяется практикой работы с конкретной группой экземпляров.
Все виды упорядочивания могут использоваться для реконструкций (в том числе, и темпоральных) как формы индукции по неполному основанию (Мейен, 1984, Тимофеева, 1983).
3. В противоположность таксономии и упорядочиванию, систематизация имеет дело как с мерономическими, так и с таксономическими процедурами. Именно в этой сфере действует принцип двойственности (особым – недоисследованным – случаем является ситуации с фрагментацией).
3.1. Формально (на основании оперирования и с таксонами, и с меронами) к систематизации нужно отнести фрагментацию – сферу исследования операций разделения (разбиения и членения) понятий (разделительных и собирательных) и операций над этими операциями разбиения и членения (Чебанов, 1977, 1996; Мартыненко, Чебанов, 1988, 1996). При этом различаются разные виды фрагментации – иерархическая, комбинативная (фасетная), параметрическая (в соответствии с каким-то параметром – например, перенумеровывание фрагментов). Некоторые виды фрагментации удается определить формально через операции над разбиениями и расчленениями (например, разделения в комбинативных структурах коммутируют, а в иерархических – нет), но в общем виде результат пока получить не удается.
Остальные три вида систематизации – морфологизация, периодизация и группирование – поддаются ясному формальному описанию.
3.2. Морфологизация занимается обобщенным строением представителей некоторой группы с использованием собирательных категорий. Особенности самой группы как экстенсионала, вообще говоря, при этом могут не обсуждаться, хотя определенность архетипа однозначно задает группу и наличие этой группы подразумевается в ходе работы (в чем ее отличие от упорядочивания).
Хотя морфологизация принципиально сходна с упорядочиванием, она отличается от последнего тем, что при морфологизации архетип представляется не как некая константа, а как то, что существует в виде совокупности вариантов. Кроме того, морфологизация призвана решать и задачу мереологии в понимании Ст.Лесневского (Lesniewski, 1927) – выделение исходных единиц, индивидов (Рахилина, 1989, 2000). При этом приходится решать, к примеру, вопросы выделения границ экземпляра, разделения конгломерата фрагментов на экземпляры и т.д. (например, трактовка "Войны и мира" Л.Н.Толстого как совокупности нескольких текстов по характеру распределения лексических единиц – Орлов, 1970). В этом случае оказывается, что выделяется не один индивид, а сразу их класс (ср. Милитарев, 1983). Выделение индивидов – один из наиболее сложных компонентов предклассификационной деятельности.
Задачей индукции по неполному основанию в морфологии является реконструкция – на основании данных в наблюдении деталей и фрагментов исследователь должен восстановить целое, в том числе, по конкретным экземплярам, данным в наблюдении, воссоздать общее строение (архетип) класса объектов или с помощью дешифровочных алгоритмов извлечь грамматику из корпуса текстов (Мейен, 1984, Сухотин, 1963, Тимофеева, 1983).
Формы морфологизации многообразны. Наиболее популярна ныне структурализация, при которой строение передается через количественные параметры или иные константы. Более богатое и мягкое описание строения позволяет говорить о мерономии (в понимании Мейена – Шрейдера), а отношение к форме как к «ловушке» смысла (Чебанов, 1984) вводит в сферу морфологии в понимании И.-В.Гете (Гете, 1957). Синергетика дает возможность говорить и о синергетических образцах морфологизации (Пригожин, Стингерс, 1986).
Особым видом морфологизации, при которой речь идет о морфологизации объекта в реальном или фазовом пространстве, является районирование (Каганский, 1989), специальным способом представления результатов которого являются карты (Родоман, 1965, 1999). Использование анаморфоидов или изображений без первичной основы (картоидов – Родоман, 1999) удобно для изображения ментальных (когнитивных) пространств (например, картоиды предметных областей или наук).
3.3. Как особый вид морфологизации (мерономизации) или районирования во времени может рассматриваться периодизация (Клейн, 1991). Параметрически заданная периодизация дает датировку. Задачей индукции по неполному основанию в этом случае являются исторические реконструкции. В зависимости от времени, к которому относится реконструируемое состояние, это будут ретрогнозы (исторические реконструкции в узком понимании) и прогнозы.
3.4. Последний вид систематизации – группирование. В этом случае исследователя интересует разнесение сходных экземпляров по группам, обладающим достаточно богатым архетипом. Основной задачей индукции по неполному основанию является экстраполяция – перенос результатов исследования части группы (в идеале – репрезентативной характеристической совокупности) на всю группу.
По характеру мерономии, а отчасти и таксономии, различимы разные виды группирования (перечисляются в порядке возрастания интенсиональности).
3.4.1. При параметризации класс выделяется по значению какого-то параметра или их набору, так что его архетип весьма беден. Совокупность классов при этом составляет разбиение множества на подмножества (классы эквивалентности).
3.4.2. В классификациях таксон выделяется на основании того, что все принадлежащие ему экземпляры обладают существенными признаками. При этом целесообразно при классифицировании следовать закону единства основания деления понятия. Оперирование с существенными признаками обогащает архетип, но уменьшает эффективность диагностики, так что часто некоторые экземпляры оказываются нерасклассифицированными.
3.4.3. Типологии задаются обычно многоаспектным представлением данного вида организации – типом (в интенсиональном понимании; семантическим инвариантом в понимании Р.Якобсона – Якобсон, 1985). Тип реализуется в экземплярах непосредственно или через варианты типа. Экземпляры, презентирующие данный вид организации, слагают тип в экстенсиональном понимании. При этом не все экземпляры могут быть однозначно отнесены к тому или иному типу (т.е. типы как экстенсионалы могут пересекаться) ввиду наличия переходных форм и форм, в которых сочетаются черты нескольких типов (полирадикальные формы, сложные типы). Часть экземпляров образует единичные совокупности (не соотносимые ни с одним типом) и остается нераспределенным по более крупным экстенсиональным совокупностям.
Для некоторых задач используются и другие формы группирования, такие, как 3.4.4. ординация (при которой интенсионал задается как композиция нескольких типов, реализующихся в одних и тех же референтах) и 3.4.5. наречение (при котором варианты интенсионала являются эманациями одной сущности – Чебанов, 1983а, 1996, см. табл. 5).
С каждой формой работы по упорядочиванию связан свой категориальный аппарат, особенности работы, которые не должны абсолютизироваться, в частности потому, что и в этом случае надо различать то, что реализовано и что хотелось бы реализовать. Так, ориентируясь на то, что реализовано, биология может квалифицироваться как учение, а, учитывая, что должно быть, она может быть наделена чертами дисциплины. Кроме того, при более детальном рассмотрении выявляется неоднородность структуры предметной области. Так, классическая биология оформлена как учение, молекулярная тяготеет к науке, а эволюционизм к дисциплине (см. Табл. 3).
Особые сферы связаны с наречением и тем, где постигнутое невыразимо через слово – предметом кантовского трансцендентализма и религии. Но для них также наработан категориальный аппарат, и предстоит выявить и его отношение к теории.

4. Теория и теоретизирование.

4.1. Специфика теории. Рассмотрение примеров упорядочивания и систематизации показывает, что они относится к разным формам организации знания. В то же время ожидается создание именно “теории” классификации, хотя не выявлена специфика теории как формы знания. Такую специфику можно зафиксировать так же, как и специфику науки – говорить об употреблении термина “теория” в разных смыслах или же закрепить его за одной формой неэмпирического знания. Удобным представляется последнее. Тогда теория – особый способ работы в науке.
Теория предполагает выявление теоретического (отличного от эмпирического!) объекта (например, электрона и соответствующей ? -функции), особого теоретического метода (в физике – математических преобразований), органически связанного с языком теории (математикой), и оформление результата в виде дедуктивной системы, для чего фиксируется конечное число постулатов, из которых с помощью теоретического метода выводят следствия, оцениваемые как результаты. Теории приписываются и определенные функции (упорядочивания, предсказания, объяснения).
Таков идеал теории, реализация которого может быть иной.
Теория как часть науки обладает всеми ее особенностями (ориентация на простоту, повторяемость – работа с инвариантами, реализуемость когнитивными средствами – требование логического вывода и т. д.). Очевидно, что такая структурализация других форм знания (не наук) не приемлема (скажем, для биологии фундаментально свойство изменчивости, важна индивидуальность организма). Каким в таком случае может быть теоретизирование за пределами физики?

4.2. Теоретический объект. Под объектом понимается то, что противопоставлено субъекту, на что могут быть направлены его внимание, деятельность (табл. 5, строка 13). Объект, таким образом, многолик, проявляя себя по-разному в зависимости от специфики субъекта и его деятельности. Физика же полагает исследователя наделенным “физическим мышлением”, ставящим опыты, способным осуществлять только рассудочное мышление, используя формальные средства. Тем самым фиксируется не субъект, а его позиция (строка 20), а соответственно и способ смотрения на объект, в результате которого видна его определенная сторона – предмет. В физике именно для предметов, именуемых объектами, различают эмпирические и теоретические образования (строки 14 и 16). Не отменяя такой (не вполне удачной) традиции, опишем пласты постижения по аналогии с предметами, осмысливаемыми как объекты.
Обнаруживается, что в физике почти полностью отождествляются теоретический и математический объекты (например, волновая функция и ее математические свойства – строки 16 и 17). Вместе с тем, Н.Бор, выдвигая представления о строении атома, работал особым образом, который абстрактен, но еще не формализован так, чтобы ввести теоретический объект, т.е. по существу работал с родовым (спекулятивным в понимании Канта) объектом (строка 15). Физики же, следующие пифагорейской традиции, отождествляют объект, данный в наблюдении и описываемый числом. Такие объекты наделяются особым статусом реальности (строка 19).
4.3. Аналоги объекта в постижении. По аналогии можно зафиксировать (правда, не на адекватном языке) пласты постижения других образований (искусственно-естественных – продуктов, кентавр-объектов – Щедровицкий, 1995 с. 437 и далее; образований, организация которых сопоставима с таковой самого исследователя, – комплексных вещей и т.д. – строка 13).
4.4. Противопоставление эмпирического и неэмпирического. Такое противопоставление может быть иным, чем в физике (строки 14-19). Так, в биологии осмысленно различение эмпирического и родового продукта (существа). Издавна используемые в биологии “архетипы” и “планы строения” являются представлениями именно родового продукта. Таковы архетипы у Гете (Гете, 1957). Формализуя их, превращают архетип в родовой объект, что увеличивает структурированность и формализованность рассмотрения, но обедняет восприятие существа биологом (изгоняются эстетические, эмпатические моменты восприятия). Таков архетип в понимании С.В.Мейена (Мейен, 1975, 1977). Ю.А.Шрейдер дает интерпретацию архетипа как теоретического объекта (Шрейдер, 1981) и даже математического предмета. В неотрефлексированности такого положения один из источников бесплодных дискуссий о теоретической биологии или теоретической геологии – построение их по образу теоретической физики несовместимо с более адекватной ориентацией на исследование родового существа (строка 15, столбец V – Chebanov, 1988, ср. Виньковецкий, 1971).

5. Многообразие форм теоретизирования об упорядочивании и систематизации.

Рассматривая теперь способы работы по упорядочиванию и фиксируя разные пласты такой работы, можно говорить о многообразии форм неэмпирической работы по “классифицированию” (все поле пересечения строк 14-19 и столбцов II-VI). Некоторые из них в принципе не осмыслены, другие существуют или создаются, третьи принципиально возможны.
С другой стороны, идет перемешивание самих этих форм работы. Так, например, мерономизация связана с представлением об архетипе. Понимаемое широко, совпадая по существу с трактовкой Гете, оно тяготеет к специфике типологии. Архетип в морфологической систематике (Мейен, 1975) в большой мере превращается в более бедное классификационное понятие. Наделение же его математически точным определением (Шрейдер, 1978) задает способ параметрической работы. То же касается соотношения других категорий (таксон и класс, классификация и разбиение и т. д.).
Принимая поставленную задачу и принимая предложенный подход, можно сформулировать следующее утверждение:
Общая доктрина (или теория в расширительном смысле) упорядочивающе-систематизирующей деятельности (или классификации в широком смысле) возможна как единая только в том случае, если она включает в себя, по крайней мере, все из зафиксированных неэмпирических форм работы по упорядочиванию.
Если какие-то из приведенных форм не учтены, доктрина не будет общей. При этом важно иметь в виду, что собственно классификация не является единственной формой осуществления упорядочивания (см. табл. 4-5). Если же речь идет о многих доктринах упорядочивания, ориентированных на работу в разных предметных областях (в том числе теориях классификации), не соотнесенных друг с другом, ни одна из них не будет единой.
На деле ситуация воспринимается иначе.
Обычно при развитии достаточно мощных построений, претендующих на универсальность, разные конструкции при обсуждении рассматриваются как альтернативные, трактующие по-разному одно и то же. По-видимому, дело обстоит иначе. Так, теория множеств (разделительных и собирательных) является сферой работы с математическими предметами, измерение – параметризацией эмпирических предметов, теория баз данных (Codd, 1972) – классификацией математических объектов, в которой рассматриваются отношения, фигурирующие в “теории” (спекуляции) “классификации”, понимаемой как единство таксономии и мерономии (Мейен, 1975), но ориентированной на изучение родового объекта, в форме которого представлен родовой продукт. Постижение родового продукта – назначение типологического метода разворачивания теории в системно-деятельностном подходе (Щедровицкий, 1995). Классификации математических объектов посвящена работа новосибирских специалистов по математическим методам в геологии Ю.А.Воронина и Н.А.Гольдина (Опыт…, 1964), но выполняется она, прежде всего, как работа по параметризации.
Каждый из таких подходов универсален: пользуясь им, можно выполнять любую работу по упорядочиванию. Однако, если не осознаны те формы работы, на которые ориентирован подход, внутри него некоторые задачи решаются неестественно, с дополнительными техническими трудностями, затрачиваемые усилия не оправдывают себя, а такой же результат легче получить иначе.

6. Веерные матрицы в упорядочивающе-систематизирующей деятельности.

Как видно из вышеизложенного, основным инструментом рассмотрения теоретизирования об упорядочивающее-систематизирующей деятельности является табл.5.
Она построена из рядов понятий (строки 2-13, 20-23, столбцы IX-XVI), между членами которых установлены соответствия. В известном смысле, это синонимические ряды понятий. Поэтому вполне понятно, что если такие оси рассматривать как ортогональные, то диагональные элементы получат очевидную интерпретацию (в таблице 5 элементы 14-VII, 15-VI, 16-V и т.д.).
Однако, когда построенные таким образом таблицы начинают соотноситься с эмпирическими данными, то оказывается, что не всегда есть материал для заполнения диагональных элементов, в то время как явно представлены не диагональные. Обратив внимание на природу таких недиагональных элементов можно выявить определенную логику их построения и на основании этого начать прогнозировать и другие недиагональные элементы. Поскольку подобная работа основана на разворачивании параллельных осей наподобие веера (в данном случае рядов 13-II, 13-III, 13-IV, 13-V, 13-VI, 13-VII и 14-VIII, 15-VIII, 16-VIII, 17-VIII, 18-VIII, 19-VIII), то для подобных таблиц было предложено название «веерные матрицы» (Кордонский, Чебанов, 1996).
Подобная техника была независимо разработана С.Г.Кордонским (Кордонский, 1995, 2000, 2001) и Д.М.Милько (на геоботаническом материале; устное сообщение), четырехпольные веерные матрицы появились в работах В.А.Найшуля и его сотрудников (Найшуль, 2006; см. также Чебанов, 2002, 2007а). Известны и другие примеры использования этой техники.
Во всех указанных случаях веерные матрицы используются для упорядочивания очень разнородного и объемного материала, причем анализируемого на нескольких уровнях детализации. Поэтому они могут рассматриваться в качестве рабочего инструмента при создании общей доктрины упорядочивающее-систематизирующей деятельности.

7. Применение и перспективы.

Подводя итоги, можно сформулировать ряд утверждений, которые представляются полезными для создания единой общей доктрины упорядочивания и предупреждают некоторые бесплодные споры:

1. Если предлагается некоторое “классификационное” построение, то следует выяснить: 1) охватывается ли оно предлагаемой доктриной и если да, то какие именно из перечисленных типов работы оно включает; 2) сопоставимо ли по общности, объему предлагаемое построение с описываемой доктриной, и если да, то в чем их различие (в принципах, в разделениях и наименованиях, в деталях). В зависимости от типа различия, как могут быть соотнесены доктрины; 3) охватывает ли предлагаемое построение более широкую сферу, чем описываемая доктрина, и если да, то какие новые сферы включены в него.
2. Описываемая доктрина представлена наброском (более подробное изложение см. Чебанов, 1996, 2001). Каждый из ее пунктов можно разрабатывать или подвергать сомнению, но важно уяснить, осмысленна, приемлема ли конструкция в целом. Некоторые описанные формы работы создаются, другие отмирают. На данном этапе невозможно рассмотреть все аспекты разных типов работы.
3. Важно учитывать, что ни одна из зафиксированных форм работы почти никогда не реализуется в чистом виде, а является фокальной точкой культуры, за которой стоит своя традиция. Исследователь же, упорядочивающий конкретный материал, должен не ограничиваться одним эталоном, а иметь в виду, что реализуются несколько десятков типов такой работы, а мыслимо необозримое множество (см. табл. 1, 2, 4, 5). Выбрать, что создавать – его дело, которое нужно осуществить способом, наиболее адекватным материалу.
4. Между рассматриваемыми категориями существует параллелизм, указывающий на возможность создания единой доктрины упорядочивания, блоки которой (выявление объекта и его аналога, “теоретического объекта” и его аналога, их структуры, выделение таксонов и их аналогов, установление численности и динамики таксонов, мер сходства и т. д.) едины для разных форм работы, но для каждого из них принимают состояние, адекватное предметной специфике (пример анализа см. Чебанов, 1996, 2001; ср. подход к анализу геологического материала – Чебанов, 1986б). Структура доктрины с зафиксированными состояниями блоков и удалением блоков в нулевом состоянии будут порождать структуру соответствующей концепции (теории) упорядочивания (классификации).
5. С позиций предлагаемой доктрины выявляются причины сложности некоторых “классификационных” проблем, в частности в биологии. Так, развивая представление о естественной системе, А. А. Любищев (Любищев, 1923) рассматривал в качестве репрезентатора такой системы периодическую таблицу химических элементов, понимая естественную систему как параметрическую. Такую постановку вопроса можно трактовать как отождествление эмпирического и математического продукта (для Любищева – объекта; см. табл. 5 строка 19 столбец V) в живом организме. Но в качестве структуры, в которой осуществляется такое тождество, принимается параметр (строка 7, столбец VII), что неадекватно задачам упорядочивания организмов (должны быть, по крайней мере, математические объекты – строка 17 столбец V). В силу этих же обстоятельств не универсальна и периодическая таблица, ибо для описания устойчивости ядер нужны иные параметры, нежели характеристика электронных оболочек (это один из аспектов промежуточного положения химии между науками и учениями – см. табл. 2). Эти примеры иллюстрируют появление неразрешимых вопросов при соединении в одном построении представлений из разных фокальных точек без создания категориального аппарата соотнесения таких фокальных точек, адекватного задаче.

Литература

Баранцев Р.Г. Системные триады и классификация // Теория и методология биологических классификаций. М., 1983.
Виньковецкий Я. А. Геология и общая теория эволюции природы. Л., 1971.
Всесоюзная конференция “Теория классификации и анализ данных.”. Тезисы. Ч. 1-2. Новосибирск, 1981.
Галилей Г. Диалог о двух главнейших системах мира // Галилей Г. Избранные труды в двух томах. Т. 1. М., 1964.
Гете И.-В. Избранные сочинения по естествознанию. М., 1957.
Дэйвисон М. Многомерное шкалирование: методы наглядного представления данных. М., 1988.
Дионисий Ареопагит. О небесной иерархии. СПб, 1997.
Каганский В.Л. Районирование как расчленение континуальных предметных сред // Классификация в современной науке. Новосибирск, 1989.
Клейн Л.С. Археологическая типология. Л., 1991.
Кожара В.Л. Классификационная проблема. Рук. деп. в ВИНИТИ 5.11.84 г., №7149-84 Деп.
Кожара В.Л. Классификационное движение. Борок, 2006.
Кордонский С.Г. Вариант исчисления административных весов в исполнительской и представительской иерархиях власти // Кентавр, 1995, № 2-3.
Кордонский С.Г. Рынки власти: Административные рынки СССР и России. М., 2000.
Кордонский С.Г. Циклы деятельности и идеальные объекты. М., 2001.
Кордонский С.Г., Чебанов С.В. Веерные матрицы как модель представления данных // Чебанов С.В. Логические основания лингвистической типологии / Чебанов С.В. Собрание сочинении.Т.1 Вильнюс, VLANI, 1996.
Кудрин Б.И. Введение в технетику. Томск, 1991.
Любищев А.А. О форме естественной системы организмов // Известия биологического Научно-исследовательского ин-та при Пермском университете, 1923, сер. 2, № 2.
Мейен С.В. Систематика и формализация // Биология и современное научное познание (материалы к конференции). Ч. 1. М., 1975.
Мейен С.В. Таксономия и мерономия // Вопросы методологии в геологических науках. Киев, 1977.
Мейен С.В. Принципы исторических реконструкций в биологии // Системность и эволюция. М., 1984.
Мейен С.В., Шрейдер Ю.А. Методологические аспекты теории классификации // Вопросы философии, 1976, № 12.
Мартыненко Г.Я., Чебанов С.В. Классификационные задачи стилеметрии // Ученые записки ТГУ, вып. 827, Тарту, 1988.
Мартыненко Г.Я., Чебанов С.В. Стилеметрия // Прикладное языкознание. Учебник. СПб, 1996.
Милитарев В.Ю. Категории и принципы естественнонаучной теории классификации // Теория и методология биологических классификаций. М., 1983.
Найшуль В.А. Атлас Букваря городской Руси. ?-версия. 2006. // http://www.inme.ru/docs/atlas.pdf
Опыт анализа и построения геологических классификаций на основе представлений конечной математики. Новосибирск, 1964.
Орлов Ю.К. О статистической структуре сообщений, оптимальных для человеческого восприятия // НТИ, сер. 2. 1970, № 8.
Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса М., 1986.
Рахилина Е.В. К основаниям лингвистической мереологии // Семиотика и информатика, 1989, вып. 30.
Рахилина Е.В. Когнитивный анализ предметных имен: семантика и сочетаемость. М., 2000.
Родоман Б.Б. Логические и картографические формы районирования и задачи их изучения // Известия АН СССР, сер. геогр., 1965, № 4.
Родоман Б.Б. Территориальные ареалы и сети. Очерки теоретической географии. Смоленск, 1999.
Смирнова Е.Э. ...По профессиональной части претензий не было, но инкриминировалось распечатывание гороскопов // Телескоп: наблюдения за повседневной жизнью петербуржцев. 2006. №1.
Сухотин Б.В. Алгоритмы лингвистической дешифровки // Проблемы структурной лингвистики. М., Наука, 1963.
Тимофеева М.К. О методике индуктивной реконструкции грамматик. Новосибирск, 1983.
Тулдава Ю.А. К проблеме сопоставления субъективных и объективных характеристик стиля // Ученые записки ТГУ, вып. 420, Тарту, 1977.
Уилбер К. Око духа: Интегральное видение для слегка свихнувшегося мира. М., 2002.
Харман Г. Современный факторный анализ. М., 1972.
Чебанов С.В. Теория классификации и методика классифицирования // НТИ, сер.2 1977, № 10.
Чебанов С.В. Системный и комплексный подход к экономическим классификациям // Научно-практическая конференция “Экономика и совершенствование управления на базе системного подхода”. Волгоград, 1983а.
Чебанов С.В. Единство теоретизирования о способах упорядочивания // Теория и методология биологических классификаций. М., Наука, 1983б.
Чебанов С.В. Представление о форме в естествознании и основания общей морфологии // Orgaanilise vormi teoria. Tartu, Tartu Riiklik Ulikool, 1984.
Чебанов С.В. Комплексность в биостратиграфии // Системный подход в геологии (Теоретические и прикладные аспекты). Часть 1., М., 1986а.
Чебанов С.В. Классификация оснований классификации геологических классификаций // Системный подход в геологии (Теоретические и прикладные аспекты). Часть 1. М., 1986б.
Чебанов С.В. Логические основания лингвистической типологии / Чебанов С.В. Собрание сочинении.Т.1 Вильнюс, VLANI, 1996.
Чебанов С.В. Логико-семиотические основания классификаций в лингвистике. Дисс….д. филол. н. СПб, 2001.
Чебанов С.В. Памятник эпохи как коммуникативная неудача // Русский журнал, 30 января 2002. http://old.russ.ru/ist_sovr/20020131_cheb.html
Чебанов С.В. Cвятая Русь, И-цзин и ранговые распределения. // Общая и прикладная ценология. 2007а, №3.
Чебанов С.В. В какой мере Линней не занимался классификацией? // Линнеевский сборник. М., МГУ. 2007б.
Чебанов С.В. Типы междисциплинарности // Международная научно-практическая конференция «Рериховское наследие». Т. III. Восток – Запад на берегах Невы. Ч.2. СПб, Рериховский центр СПбГУ, 2007в.
Шрейдер Ю.А. Теория множеств и теория систем // Системные исследования. 1978. М., 1978.
Щедровицкий Г.П. Избранные труды. М., 1995.
Якобсон Р. Избранные работы. М., 1985.
Chebanov S.V. Theoretical biology in biocentrism // Lectures in Theoretical Biology. Tallinn, 1988.
Codd E.F. Relational completeness of data base sublanguage // Courant Computer Sience Symposia 6. Date base systems. N.-Y., 1972.
Gregg J.R. The language of taxonomy. N.-Y., 1954.
Gregg J.R. Finite Linnaean structures // The Bulletin of Mathematical Biophysics, 1967, v. 29, №. 2.
Lesniewski S. O podstawach matematyki // Przeglad Filozoficzny, 1927, r.30/z.2-3.
Vasak P. Metody urcovani autorstvi. Praha, 1980.

Табл. 1. Виды деятельности как различные варианты реализации разных методологических подходов.

Реализация Подход

Натур-философский

философия

мифология

постижение

Логико-эпистемический

познава-тельная интуиция

искусство как форма познания

его ва-риант

систем-ный

системный подход

Системно-деятельностный

методо-логия

образцы де-ятельности

Комплексный

деятельность

?

синтез искусств

?

духовный интегратизм*

?

формы конкретного нормативного постижения

науки Н6

научные учения

научные дисциплины

Механика термодинамика электродинамика

биология геология география социология лингвистика

педагогика медицина эстетика искусствоведение кулинария политика

Политическая система – это совокупность взаимодействующих между собой норм, идей и основанных на них политических институтов, учреждений и действий, организующих политическую власть, взаимосвязь граждан и государства. Основным назначением этого многомерного образования является обеспечение целостности, единства действий людей в политике.

В литературе отмечается, что политическая система представляет собой диалектическое единство четырех сторон:

1) институциональной (государство, политические партии, социально-экономические и другие организации, образующие в совокупности политическую организацию общества);

2) регулятивной (право, политические нормы и традиции, некоторые нормы морали и т.д.);

3) функциональной (методы политической деятельности, составляющие основу политического режима);

4) идеологической (политическое сознание, прежде всего господствующая в данном обществе идеология) 2 .

Поддерживая такой подход к представлению о составе политической системы, мы исходим из целесообразности выделения ее основных компонентов: политических и правовых норм, политической структуры, политической деятельности, политического сознания и политической культуры.

1. Политические и правовые нормы – сложившиеся или установленные правила поведения, способы, регуляции политических отношений, существующие и действующие в виде конституций, кодексов, уставов, программ партий, политических традиций и процедур. Политические нормы и возникающие на их основе отношения называются политическими институтами.

Процесс воплощения идей в нормы, правила поведения, а затем в принципы существования политических организаций называется ин-ституционализацией, так происходит формирование элементов политической организации общества. Отношения разрыва, антагонизма идеи и организации порождают обратный процесс – деинституциона-лизацию, разрушение политической организации, нарастание дистанции между поведением людей и регулирующей его нормой. Связь политики и институционализации органична и очевидна: все многообразие политической деятельности проходит в организованных формах, а их распад негативно влияет на политику.

2. Политическая структура – совокупность политических, государственных организаций, институтов, учреждений и отношений между ними.Она выражает собой стабильную, устойчивую сторону отношений, которые устанавливаются между людьми в сфере политики. Это многообразие связей в принципе может быть сведено, к двум основным шпам: 1) сами действия, упорядоченные отношения, регулируемые правовыми и иными правилами (гражданство, воинская повинность, принадлежность к политическим партиям); 2) учреждения, организации, которые характеризуются постоянством структуры и участия своих членов, четко определенными задачами, для реализации которых

они и создаются (органы управления, политические партии, учебные

I иведения).

Ясно, что не все учреждения входят в политическую систему, а

I Только такие, которые берут на себя выполнение ее специфических функций в сообществе. Если учреждение осуществляет властные функции, использует механизм принуждения, то это учреждение называется органом. Особенность государства именно в том и состоит, что жо представляет собой прежде всего совокупность органов, осуществляющих властные управленческие функции в обществе с четко выраженной иерархией, соподчинением, регламентацией своих действий на нсииве правовых актов.

Следует иметь в виду, что организационные отношения в сфере

(Политики наделены некоторыми характерными чертами:

Общая цель для всех участников организации;

* иерархичность структуры отношений внутри организации;

Дифференцированность норм для руководителей и руководимых, что содержит в себе весьма опасную и часто реализующуюся в политике возможность увеличения дистанции между руководителями и основной массой участников организации и ведет к олигархизации – появлению у руководителей интересов, никак не соответствующих и даже противоположных интересам последователей 1 .

3. Политическая деятельность– разнообразные виды действий людей, направленных на обеспечение функционирования, преобразование и защиту системы осуществления политической власти в обществе.

Политическая деятельность неоднородна, в ее структуре можно выделить несколько четко выраженных состояний. Их анализ целесообразно начать с вида деятельности, политическое значение которого, несомненно, весьма велико, но смысл как раз заключается и неприятии и отрицании политики. Это политическое отчуждение. Оно выражается в сосредоточении усилий человека на решении проблем личной жизни, при их отрыве и противопоставлении общественной, политической.

Политическая пассивность – это вид политической деятельности, в рамках которой субъект (им может быть как индивид, так и социальная группа) не реализует своих собственных интересов, а находится под влиянием другой социальной группы, отстраняясь от политической самостоятельности.

Критерием активной деятельности служит стремление и возмож- ность, воздействуя па политическую власть или непосредственно используя ее, реализовать свои интересы. Становление политической активности означает формирование способности действовать исходя из объективной связи проблемы существования любой социальной группы с противоречиями, характерными для всего общества в целом.

4. Политическое сознание и политическая культура. Под политическим сознанием имеется в виду многообразие проявлений духовности, отражающих деятельность механизмов политической власти и направляющих поведение людей в сфере политических отношений. В политическом сознании выделяются два уровня организации: концептуальный – политические теории, доктрины, программы, учения;обыденный – несистематизированные представления о политике, традициях, нормах поведения.

Политическая культура – это система ценностей, политических идей, символов, убеждений, принятых членами политической общности и используемых для регуляции их деятельности и отношений. Единство,

Ктеграция в сфере политики возможны только при наличии духовной Ьязи, благодаря которой люди могут хотя бы просто понять друг друга.

Исторический опыт доказывает, что политические системы, способные к длительному и стабильному существованию, такими ценностями обязательно обладают. Число их может быть невелико, но они непременно присутствуют и разделяются большинством членов общества, аакладываются в системы воспитания, политической социализации.

Ценности – это выражение значимости объектов окружающего Мира для человека, его субъективного отношения к ним. Известный американский политолог Г. Лассуэл определял их как «желаемые события», или «события-желания».

Поскольку в сфере политических отношений люди практически постоянно имеют дело с выбором порядка собственных действий, с переводом описательной информации в предописательную, ценности играют огромную роль в становлении характера, направленности политических действий и процессов, в значительной степени они определяют тип политических систем, приоритеты государственных механизмов. Отражением их эволюции служит смена господствующих в поли-; тической системе ценностей.

I Среди ценностных доминант, создававших исторический облик ев-уюпейских политических систем, известный американский политолог К. Дейч выделяет:

– до XV в. – справедливость, честность;

– в XV в. – власть, выгоду;

В XIX в. – стабильность;

Центральный элемент политической системы – государство. Именно оно служит основным звеном управления в политике:

– выступает главным инструментарием реализации важнейших задач политической системы;

– обеспечивает единство ее разнообразных компонентов. Государство выполняет такую политическую функцию, как авторитарное распределение ценностей, в качестве которых могут выступать материальные блага, социальные преимущества, культурные достижения и даже формы досуга.

Акцент на распределительную, а не на производительную или собственническую функции политической системы достаточно красноречиво показывает пределы и смысл политического вмешательства в общественную жизнь: оно начинается с влияния на сферу распределения, а не производства. Именно в этой сфере сходятся, сталкиваются интересы как социальных групп, так и социальной целостности.

Потеря контроля над этим нервным узлом, определяющим жизнеспособность социальной системы, грозит ее кризисом. Политическая же регламентация всех экономических отношений влечет за собой ограничение производственной инициативы, сковывает предпринимательскую активность, что также оборачивается стагнацией и крахом социальной системы, устанавливающей жесткую степень зависимости экономики от политики.

Контроль за сферой распределения ценностей – предпосылка реализации и такой функции политической системы, как интеграция общества, обеспечение взаимосвязи и единства действий различных компонентов его структуры. Интеграция предполагает наличие развитой способности политической системы разными путями снимать, сглаживать неизбежно возникающие в обществе противоречия (их неиссякаемый источник – различия интересов, способов ориетации социальных групп), разрешать конфликты, локализовывать и тушить очаги социальной напряженности.

Такая функция политической системы, как упорядочение политических процессов, определяется самой природой политики, направленной как вид деятельности на реализацию противоречивых, но взаимосвязанных целей: обновления, необходимого с точки зрения учета и приспособления к изменяющимся условиям жизни, и стабилизации – фактора сохранения социальной целостности. Поэтому естественным является присутствие в политических процессах двух противоположных тенденций: к порядку и беспорядку. Эффективно действующая политическая власть должна обеспечить и развитие, и стабильность политической системы. Отсутствие этого сочетания служит причиной многочисленных деструкции.

В литературе выделяют и другие функции политической системы:

экстракционную, связанную с извлечением из гражданского общества его ресурсов; политическое рекрутирование и символизацию, выражающуюся в формировании лозунгов, правил, символов, направляющих поведение людей в политике*.

Неспособность реализации политической системой своих важнейших функций вызывает ее кризис: когда установленные в обществе нормы регуляции политических отношений не принимаются его членами в качестве авторитетных; деятельность государственного аппарата, замкнутая рамками его специфического интереса, не способствует улучшению состояния социального организма, а структура государственных институтов создается вопреки традициям и историческому.

опыту народа.

В зависимости от этих факторов, а также господствующего политического режима, формируются разнообразные типологии политических систем. Можно выделить базовые модели:

Командную – ориентированную на использование принудительных, силовых методов в управлении;

Соревновательную – основной доминантой существования которой служит противостояние, противоборство различных политических и социальных сил;

Социопримирительную – нацеленную на поддержание социального консенсуса и преодоление конфликтов*.

Как политика, так и все ее элементы, несомненно находятся под мощным воздействием национальных особенностей участвующих в ней народов. Этничность – это наиболее доступная и понимаемая гражданами основа для массовой мобилизации и коллективного действия» 2

Естественным выражением данного фактора служит национально-государственное многообразие политических систем, их зависимость от политического опыта, исторических и культурных традиций народов, основных участников политической жизни и государственного строительства.

Систематизация и классификация позволяют в разнообразии увидеть систему, определить группы, которые отличаются по определенным чертам и особенностям.

При этом не принимается во внимание форма источника. Довольно часто при оформлении списка использованных источников и поиска источников определяется их деление на опубликованные и неопубликованные (архивные). Однако характер источника не изменяется от того, что он определенное время хранился в архиве, а затем был опубликован.

При группировке исторических источников отличают их систематизацию и классификацию. Систематизация осуществляется в результате вмешательства исследователя, когда сам исследователь строит такую систему, которая бы лучше соответствовала его целям и задачам. При этом во внимание принимается только одна из многочисленных внешних характеристик источника. Задача систематизации - служебная, вспомогательная. При этом могут быть избраны следующие принципы систематизации:

• 1. хронологический, который учитывает время создания источника (большие системы: античные, средневековые, новой и новейшей истории; мелкие: по истории второй мировой войны, послевоенного десятилетия и т. д.);
• 2. региональный принцип (по истории Прибалтики, восточнославянских земель, Восточной Европы);
• 3. этнический (по истории России, Украины, истории татар, цыган и т.д.);
• 4. проблемный (отмена крепостного права в Беларуси и др.)
• 5. персональный (деятельность Витовта, Петра I и т. д.).

Наибольшее распространение получила систематизация по нескольким принципам (например, источники истории Беларуси (России, Прибалтики и др.) нового и новейшего времени).

В отличие от систематизации, классификация - раскрытие внутренне необходимой связи между отдельными категориями исторических источников: типами, родами и видами. Классификация не просто систематизирует источники в удобные для изучения группы, но и способствует ее анализу, имеет познавательный характер.

С середины ХIХ в. получает распространение деление всех источников на «остатки» и «предания». К «остаткам» отнесли части явлений, которые сохранились (останки людей, материальные следы деятельности людей: домашняя утварь, оружие и т. д., письменные документы для текущих нужд); а также язык, песни, реликты древних обычаев. Главная черта «остатков» - они не создавались специально для передачи информации о прошлом.

К «преданиям» отнесли все сообщения, которые описывают исторические факты, говорят о них, но самих этих фактов не фиксируют и в современность не переносят. В «преданиях» перед нами восстают не сами факты и даже не их отдельные части, а только отражение их в сознании каких-то информаторов. Эти сообщения об исторических фактах создавались специально для сохранения и передачи исторической информации и поэтому рассматривались как субъективные в большей мере, чем «остатки».

При всей простоте и познавательной деятельности данная классификация представляет собой одну из первых попыток осмысления всего массива исторических источников. Указанное деление схематично и противоречиво, ибо те же летописи (сообщение о прошлом) являются не только преданиями, но одновременно и «остатками» деятельности конкретных людей -- летописцев.

Формационный подход в советской исторической литературе вызвал попытки делить письменные источники на группы по содержанию (экономические, политические, культурные) и происхождению (в сфере социальных, экономических отношений). Однако действительность -- это не просто сумма явлений, источник формируется не в одной какой-то сфере, но даже если это и происходит, то она, как правило, отражает не одну, а много сторон исторического прошлого.

В 1970-е гг. Л.М. Пушкаревым и А.П. Пронштейном была предложена классификация по способу фиксирования (кодировки) информации. В соответствии с ней все источники делятся на следующие типы (тип объединяет источники, которые отличаются способом кодировки информации):

• 1. письменные;
• 2. вещественные;
• 3. этнографические;
• 4. устные (фольклорные);
• 5. лингвистические;
• 6. фонодокументы;
• 7. фотокинодокументы.

Отмеченная выше классификация, которая позволяет произвести деление на 7 типов учитывает, с одной стороны, наиболее существенные черты, характерные для тех или других источников (происхождение, форма, содержание), а с другой - объекты исследования конкретных отраслей гуманитарных наук

Однако этнографические, устные (фольклорные) и лингвистические источники могут быть представлены в письменной форме, или же в виде фоноисточников и кинофотодокументов. Графические (картографические) источники же вообще не попадают ни в один из названных типов. Поэтому И.Д. Ковальченко предложил классификацию с точки зрения не способов, а форм фиксации информации и выделил следующие типы:

• 1. вещественные;
• 2. изобразительные: художественно-изобразительные и графически-изобразительные;
• 3. письменные источники;
• 4. фонодокументы.

В последние годы большой интерес вызвала типологическая классификация исторических источников, предложенная С.О. Шмидтом. Во-первых, она охватывает все источники исторического происхождения. Во-вторых, она очень удобна для восприятия, ибо в основе ее - внешняя, «материальная» форма источника. В соответствии с классификацией С.О. Шмидта выделяются следующие типы и подтипы:

• 1. Вещественные источники во всем их многообразии (от предметов археологии до современных машин и бытовых предметов). Это, кстати, позволяет учесть, что в результате деятельности человека изменялся и растительный и животный мир (флора и фауна). К данному типу можно отнести не только чучела животных, птиц и муляжи плодов, гербарии (выставленные в музеях), но и самих животных, птиц, растения и другие природно-географические источники исторического (искусственного) происхождения.
• 2. Изобразительные источники:
  • а) художественно-изобразительные (произведения изобрази-тельного искусства, искусство кино и фотографии);
  • б) изобразительно-графические (источники, которые содержат информацию, переданную при помощи графических изображений);
  • в) изобразительно-натуральные (фотографии, документальные кинокадры).
• 3. Словесные источники:
  • а) разговор (и фонодокументы его фиксирующие);
  • б) памятники устного творчества (фольклор);
  • в) письменные памятники (включая эпиграфические) во всем многообразии их форм и видов.
• 4. Конвенциональные источники (от латинского conventionalis - условный). К настоящему времени имеется огромное количество их форм и видов - нотная запись, знаки математической и другой символики, информация, зафиксированная на машинных носителях и т. д. Можно предположить, что это один из наиболее недостаточно определенных типов источников.
• 5. Поведенческие источники. Сюда, во-первых, С.О. Шмидт относит визуально наблюдаемые обычаи и обряды (ритуалы) - коллективные и индивидуальные действия (трудовые, семейно-бытовые, праздничные, спортивные и т. д.) Обычаи и обряды изучаются этнографами. Однако термин «этнографические источники» (как справедливо отмечает С.О. Шмидт) нельзя признать удачным, ибо собственно этнографическими материалами, которые используются этнографами в своих исследованиях и даже в полевой практике являются и вещественные источники, и определенные письменные записи, и т. д.
• 6. Звуковые и аудиальные источники. Сюда С.О. Шмидт включает звуки в широком и узко музыкальном смысле («звуки», «звоны», «шумы»), записи голосов птиц, животных. Можно предполагать, что сюда же следует отнести и эмоции, выражаемые человеком, но не облеченные в словесную форму.

Условность классификации С.О. Шмидта, как и других, очень заметна. Отдельные виды (например, деньги) нельзя отнести точно только к одному из определенных типов. Явление и сущность не всегда совпадают. Было бы удивительно, если бы появилась классификация, которая полностью совпадает с делением источников в действительности. В реальной жизни просто не существует «чистых» типов и любая классификация - вещь условная. Так, например, кинофотоматериалы неразрывно связаны с аннотированием (карточки предметно-тематического каталога, архивные и студийные монтажные листы); в этом случае считаются изобразительная и письменная формы, но предмет отражения один и тот же.

Классификация С.О. Шмидта позволяет, однако, как бы охватить одним взглядом все огромное многообразие источников -- в этом ее главная ценность. Она наилучшим образом отвечает учебным целям, музейной и краеведческой деятельности. Вместе с тем, практические потребности отдельных дисциплин (археологии, библиографии, документоведения) определяют появление и других классификаций, удобных для использования в работе исследователя.

Имея целью в дальнейшем преимущественное рассмотрение письменных источников, остановимся на их классификации. В ХIХ -- начале ХХ вв. в отношении к этому типу источников применяли указанное выше деление на «остатки» и «предания». Разрыв единства объективного и субъективного в источнике вызвал понятную критику со стороны советских историков. Постепенно и незаметно к письменным источникам утвердилось их деление на два рода (в котором при ближайшем рассмотрении можно заметить отзвуки предыдущей классификации). Первый из них Л.М. Пушкарев определял как актовые. Но, имея в виду дальнейшее употребление этого термина в более узком смысле, остановимся на термине «документальные» источники. Их главное отличие в том, что они были вызваны к жизни необходимостью зафиксировать, отразить какие-то явления, факты прошлого и являются их частью («остатками»). Они не создавались специально для передачи информации и вызывают большее доверие у исследователей. Однако, являясь лишь частью факта, они все-таки не передают его во всей полноте и требуют безусловной проверки и дополнения их информации.

Другой род письменных источников - повествовательные. Они, кроме всего прочего, отличаются от документальных тем, что дают последовательное изложение событий и позволяют объяснить взаимосвязи изучаемых явлений с другими явлениями того же времени. Являясь «преданиями», они, преимущественно, создавались специально для передачи информации, подвергавшейся, безусловно, более существенному искажению.

Оба отмеченных рода письменных источников делят на виды, количество которых не является неизменным. Вид - это исторически сложившийся комплекс письменных источников, для которых характерны схожесть их структуры и содержания. В процессе их эволюции отдельные виды исчезли, их место занимали другие (например, летописи, историко-мемуарная литература и т. д.). Название видов письменных источников также являются предметом продолжительных дискуссий. По квалифицированному мнению Л.М. Пушкарева это картографические, статистические, актовые, канцелярские, личные, художественные, исторические и научные источники. В учебнике РГГУ 1998 г. закрепляется то деление, которое давно присутствует в реальных классификациях историков:

I. Документальные источники:

• 1. Документы законодательства (памятники права);
• 2. Актовые источники (договорного характера);
• 3. Материалы делопроизводства (в результате деятельности канцелярий и других учреждений по созданию документов);
• 4. Статистические материалы (выросшие из массива делопроизводства как реализация обратной связи в управлении). В качестве подвида сюда относим: экономико-географические, хозяйственные описания, а также материалы фискального учета, которые часто приобретают характерные черты массовых источников.

II. Повествовательные источники:

• 1. Летописи и хроники;
• 2. Мемуарная литература и эпистолярные источники (многие мемуарные произведения зарождались в эпистолярной форме, тесную связь между этими подвидами можно проследить на протяжении ХХ в.). В учебнике РГГУ 1998 г. им дано общее название: источники личного происхождения. классификация систематизация исторический источник
• 3. Литературные и публицистические произведения (в том числе переводная и агиографическая литература) - их сближает стремление автора в той или другой степени воздействовать на читателя, значительный отход от действительности в стремлении обосновать свою точку зрения, свою мысль, эмоциональное воздействие на читателя и т. д.;

Периодическая печать рассматривается как специфическая система, исторических источников, ибо помимо видов, характерных для своих развитых форм (аналитический жанр: корреспонденции, статьи, рецензии; художественно-публицистический: очерки, фельетоны, памфлеты), периодика содержит и законодательные документы, и мемуарные произведения и т. д.

Исследователь может изучать прошлое не только на основе исторических источников во всем их многообразии. Он имеет дело не с историческими фактами, а с их отражением в сознании людей определенного времени, не с фактами в полном объеме, а с их остатками. Этот процесс можно передать через следующую схему:

факт-событие - исторический источник -- факт-знание

Таким образом, исторический источник - это непосредственное отражение действительности. Если мы изучаем отдельный вид письменных памятников - исторические произведения, то возникает проблема отличия исторических источников и исторических пособий, ибо уже летописец предстает перед нами как первый историк. Вместе с тем, цель летописца - описание современных ему событий. Он выступает как свидетель. Описание прошлого - только основание его труда.

Целью же исторического пособия (возьмем к примеру произведение М. Стрыйковского) является обобщение наработанного материала, сравнение и уточнение определенных фактов действительности. Описание действительности в таких исторических трудах дается или очень кратко, или же вообще отсутствует. Безусловно, такого рода обобщающие произведения написаны более совершенным языком, более доступны и понятны исследователю. Но в таком случае исследователь вынужден (довольно часто без определенного на то основания) доверять своему предшественнику и пользоваться еще в большей степени искаженной информацией.

В качестве «пособия» (в семиотическом смысле) могут выступать вещественные и другие типы источников. Так, например, выполненные копии мебели ХVII, ХVIII или других столетий, представленные в виде музейных экспонатов источниками не являются, а представляют собой пособия, на основании которых мы можем получить представление о внешнем виде данного рода источников. Но если сами источники не сохраняются до наших дней, то в качестве последних выступают исторические пособия.

Таким образом, деление произведений на исторические источники и пособия довольно условное. Часто исторические источники дошли до нас только благодаря историческим пособиям через определенный пересказ, цитирование и т. д. Поэтому после соответствующего уточнения исследователи используют историческое пособие в определенной его части в качестве источника (как пример можно привести труды В.Н. Татищева, М. Стрыйковского и т. д.)

На определенном этапе развития науки, становления ее методологии определяется новый этап - появление исследований, основанных не только на эмпирическом обобщении, а и на определенном методическом основании. Вместе с тем, исследования (исторические и др.) могут быть объектом изучения. В таком случае следует говорить об истории науки, например, историографии. Последнюю можно рассматривать и как часть источниковедения, поскольку она изучает специфические (историографические) источники.

2. К р и ц м а н В. А., Р о з е н Б. Я., Д м и т р и е в И. С. К тайнам строения вещества. – Вышейшая школа, 1983.

Революционные открытия в естествознании часто совершались под влиянием результатов опытов, поставленных талантливыми экспериментаторами. Великие эксперименты в биологии, химии, физике способствовали изменению представления о мире, в котором мы живем, о строении вещества, о механизмах передачи наследственности. На основании результатов великих экспериментов совершались другие теоретические и технологические открытия.

§ 9. Теоретические методы исследования

Урок-лекция

На свете есть вещи поважнее

самых прекрасных открытий –

это знание методов, которыми

они были сделаны

Лейбниц

https://pandia.ru/text/78/355/images/image014_2.gif" alt="Подпись: !" align="left" width="42 height=41" height="41">Метод. Классификация. Систематизация. Систематика. Индукция. Дедукция.

Наблюдение и описание физических явлений. Физические законы. (Физика, 7 – 9 кл.).

Что такое метод. Методом в науке называют способ построения знания, форму практического и теоретического освоения действительности. Фрэнсис Бэкон сравнивал метод со светильником, освещающим путнику дорогу в темноте: «Даже хромой, идущий по дороге, опережает того, кто идет без дороги». Правильно выбранный метод должен быть ясным, логичным, вести к определенной цели, давать результат. Учение о системе методов называют методологией .

Методы познания, которые используют в научной деятельности – это эмпирические (практические, экспериментальные) методы: наблюдение , эксперимент и теоретические (логические, рациональные) методы:анализ , синтез , сравнение , классификация , систематизация , абстрагирование , обобщение , моделирование , индукция , дедукция . В реальном научном познании эти методы используют всегда в единстве. Например, при разработке эксперимента требуется предварительное теоретическое осмысление проблемы, формулирование гипотезы исследования, а после проведения эксперимента необходима обработка результатов с использованием математических методов . Рассмотрим особенности некоторых теоретических методов познания.

Классификация и систематизация. Классификация позволяет упорядочить исследуемый материал путем группирования множества (класса) исследуемых объектов на подмножества (подклассы) в соответствии с выбранным признаком.

Например, всех учеников школы можно разделить на подклассы – «девушки» и «юноши». Можно выбрать и другой признак, например рост. В этом случае классификацию возможно проводить по-разному. Например, выделить границу роста 160 см и классифицировать учеников на подклассы «низкие» и «высокие», или разбить шкалу роста на отрезки в 10 см, тогда классификация будет более детальная. Если сравнить результаты такой классификации по нескольким годам, то это позволит эмпирическим путем установить тенденции в физическом развитии учеников. Следовательно, классификация как метод может быть использована для получения новых знаний и даже служить основой для построения новых научны теорий.

В науке обычно используют классификации одних и тех же объектов по разным признакам в зависимости от целей. Однако признак (основание для классификации) выбирается всегда один. Например, химики подразделяют класс «кислоты» на подклассы и по степени диссоциации (сильные и слабые), и по наличию кислорода (кислородсодержащие и бескислородные), и по физическим свойствам (летучие – нелетучие; растворимые – нерастворимы) и по другим признакам.

Классификация может изменяться в процессе развития науки.

В середине xx в. исследование различных ядерных реакций привело к открытию элементарных (неделящихся) частиц. Первоначально их стали классифицировать по массе, так появились лептоны (мелкие), мезоны (промежуточные), барионы (крупные) и гипероны (сверхкрупные). Дальнейшее развитие физики показало, что классификация по массе имеет мало физического смысла, однако термины сохранились, в результате чего появились лептоны, значительно более массивные, чем барионы.

Классификацию удобно отражать в виде таблиц или схем (графов). Например, классификация планет Солнечной системы, представленная схемой - графом, может выглядеть так:

БОЛЬШИЕ ПЛАНЕТЫ СОЛНЕЧНОЙ СИСТЕМЫ

ПЛАНЕТЫ ЗЕМНОЙ ГРУППЫ	ПЛАНЕТЫ - ГИГАНТЫ

ПЛУТОН

МЕРКУ-	ВЕНЕ-		МАРС	ЮПИТЕР	САТУРН	УРАН

Обратите внимание на то, что планета Плутон в этой классификации представляет отдельный подкласс, не принадлежит ни к планетам земной группы, ни к планетам-гигантам. Ученые отмечают, что Плутон по свойствам похож на астероид , каких может быть много на периферии Солнечной системы.

При изучении сложных систем природы классификация служит фактически первым шагом к построению естественно-научной теории. Следующим более высоким уровнем является систематизация (систематика). Систематизация осуществляется на основе классификации достаточно большого объема материала. При этом выделяют наиболее существенные признаки, позволяющие представить накопленный материал как систему, в которой отражены все различные взаимосвязи между объектами. Она необходима в тех случаях, кода имеется многообразие объектов и сами объекты являются сложными системами. Результатом систематизации научных данных является систематика или иначе – таксономия. Систематика как область науки развивалась в таких областях знания как биология, геология, языкознание , этнография.

Единица систематики называется таксоном. В биологии таксоны – это, например, тип, класс, семейство, род, отряд и др. Они объединены в единую систему таксонов различного ранга по иерархическому принципу. Такая система включает описание всех существующих и ранее вымерших организмов, выясняет пути их эволюции. Если ученые находят новый вид, то они должны подтвердить его место в общей системе. Могут быть внесены изменения и в саму систему, которая остается развивающейся, динамичной. Систематика позволяет легко ориентироваться во всем многообразии организмов – только животных известно около 1,5 млн видов, а растений – более 500 тыс. видов, не считая другие группы организмов. Современная биологическая систематика отражает закон Сент-Илера: «Все многообразие форм жизни формирует естественную таксономическую систему, состоящую из иерархических групп таксонов различного ранга».

Индукция и дедукция. Путь познания, при котором на основе систематизации накопленной информации – от частного к общему – делают вывод о существующей закономерности, называют индукцией. Этот метод как метод изучения природы был разработан английским философом Ф. Бэконом. Он писал: «Надо брать как можно больше случаев – как таких, где исследуемое явление есть налицо, так и таких, где оно отсутствует, но где его можно было бы ожидать встретить; затем надо расположить их методически... и дать наиболее вероятное объяснение; наконец, постараться проверить это объяснение дальнейшим сравнением с фактами».

Мысль и образ

Портреты Ф. Бэкона и Ш. Холмса

Почему портреты ученого и литературного героя расположены рядом?

Индукция – не единственный путь получения научного знания о мире. Если экспериментальная физика, химия и биология строились как науки в основном за счет индукции, то теоретическая физика, современная математика в своем основании имели систему аксиом – непротиворечивых, умозрительных, достоверных с точки зрения здравого смысла и уровня исторического развития науки утверждений. Тогда знание можно построить на этих аксиомах путем выведения умозаключений от общего к частному, перехода от предпосылки к следствиям. Этот метод называют дедукцией. Его развивал

Рене Декарт, французский философ и ученый.

Ярким примером получения знания об одном предмете разными путями является открытие законов движения небесных тел. И. Кеплер на основе большого количества данных наблюдений за движением планеты Марс в начале XVII в. открыл методом индукции эмпирические законы движения планет в Солнечной системе. В конце этого же века Ньютон вывел дедуктивным путем обобщенные законы движения небесных тел на основе закона всемирного тяготения.

В реальной исследовательской деятельности методы научных исследований взаимосвязаны.

1. ○ Объясните, что такое метод исследования, методология естественных наук?

Все эти приближения следует обосновывать и числено оценивать погрешности, вносимые каждым из них.

Развитие науки показывает, что каждый естественно-научный закон имеет границы своего применения. Например, законы Ньютона оказываются неприменимы при исследовании процессов микромира. Для описания этих процессов сформулированы законы квантовой теории, которые становятся эквивалентными законам Ньютона, если их применить для описания движения макроскопических тел. С точки зрения моделирования это означает, что законы Ньютона являются некоторой моделью, которая следует при определенных приближениях из более общей теории. Однако и законы квантовой теории не абсолютны и имеют свои ограничения в применимости. Уже сформулированы более общие законы и получены более общие уравнения, которые в свою очередь, также имеют ограничения. И цепочке этой не видно конца. Пока еще не получены какие-либо абсолютные законы, описывающие все в природе, из которых можно было бы вывести все частные законы. И не ясно, можно ли такие законы сформулировать. Но это означает, что любой из естественно-научных законов фактически является некоторой моделью. Отличие от тех моделей, которые рассматривались в данном параграфе, заключается лишь в том, что естественно-научные законы – это модель, применимая для описания не одного конкретного явления, а для широкого класса явлений.

Война — отец всего и всего царь; одним она определила быть богами, другим-людьми; одних она сделала рабами, других — свободными.

Существенный вклад в пропаганду диалектического метода мышления внёс Гегель, Вильгельм Фридрих (1770 - 1831), который «…впервые представил весь природный, исторический и духовный мир в виде процесса, т. е. в беспрерывном движении, изменении, преобразовании и развитии, и сделал попытку раскрыть внутреннюю связь этого движения и развития» .
В учение о противоречии Гегель повторяет мысли Гераклита, трактуя противоречие как жизненную силу всего существующего, как «корень всякого движения и жизненности; лишь поскольку нечто имеет в самом себе противоречие, оно движется, обладает импульсом и деятельностью».
Причём, как у Гераклита, так и у Гегеля противоречие может исчезать, уступая место гармонии противоположностей.

Карл Маркс (1818 –1883) обогатил диалектику теорией социально-экономического развития общества, где противоречие между производительными силами и производственными отношениями общества, является движущей силой перехода от одной стадии общественной эволюции к другой, от одной социально-экономической формации к другой.
«Борьба» же противоположностей осуществляется в форме объединённых классы борьбы эксплуатируемых пропив эксплуататоров.

Ленин, Владимир Ильич (1870 – 1924) уточнил формул Маркса о социально-экономическом прогрессе: «первая производительная сила всего человечества есть рабочий, трудящийся» ( , Т. 38, с. 359.) . После чего перерастание производительными силами своих производственных отношений превратилось во всем понятую формул: осознание эксплуатируемых того, что так дальше жить не возможно. Нужны новые производственные отношения, нужна новая форма собственности, нужна новая революция.
Кто му же Ленин более четко, чем все предшественники, сформулировал закон диалектики: «условие познания всех процессов мира в их „самодвижении», в их спонтанном развитии, в их живой жизни, есть познание их как единства противоположностей. Развитие есть «борьба» противоположностей » ( Т. 29. с.316 — 317).
Но, видимо, опьяненный классовой борьбой, Ленин возвел категорию «борьба» в абсолют: «единство (совпадение, тождество, равнодействие) противоположностей условно, временно, преходяще, релятивно. Борьба взаимоисключающих противоположностей абсолютна, как абсолютно развитие, движение». ( Т. 29. С. 317).

Но движимой любознательностью ход науки неумолим: в 1884 году Ле Шателье, Анри Луи (1850 1936) сформулировал принцип, согласно которому система, находящаяся в состоянии устойчивого химического равновесия, при внешнем воздействии (изменении температуры, давления, концентрации реагирующих веществ и т.д.) стремится вернуться в состояние равновесия, компенсируя оказанное воздействие.

А в 1913-1922 российско-советский ученый Александр Александрович Богданов (1873 – 1928), разочаровавшись в диалектике Гегеля и Маркса, решил создать свою диалектику, названною им тектологией. И в своей работе «Тектология: всеобщая организационная наука» рассматривает природу как совокупность механических, физических, биологических, социальных и т.д. систем и их комплексов, которые в соответствие с законами самоорганизации развиваются от одного динамического равновесия до другого.

И наконец, последний штрих в понимании диалектики сделал 1985 году в своей статье «Диалектика эволюции животного мира. Сущность диалектического противоречия» недоучившийся философ Твердохлебов Геннадий Алексеевич (1945 –), который вставил – по его выражению – «центральный винтик диалектики», аналогичный винтику в ножницах, без которого этот полезный инструмент превращается в безделицу.
В понимании диалектики этим винтиком является тот факт, что принимающая разнообразные формы диалектическая «борьба» может иметь различную степень интенсивности, включая величину близкую к нулю.
Величина интенсивности «борьбы» противоположностей зависит от степени уравновешенности этих противоположностей, которые имеют вполне конкретную форму.
Это может быть парой частиц с электрически противоположными зарядами, парой космических объектов, притягивающихся друг к другу противоположными гравитационными силами, социальной парой: «индивид – индивид», «класс – класс», «государство – государство», каждая из противоположностей которых стремится к удовлетворению своих потребностей в ущерб, как правило, возможности удовлетворения потребностей своего антипода.
Эти пары Твердохлебов Г. А. назвал диалектическими системами .

В мире нет ничего, кроме диалектических систем единства противоположностей. Каждая из противоположностей диалектической системы может состоять из множества других диалектических систем.
Понятно, все диалектические системы в мире имеют ту или иную форму, и ту или иную степень взаимосвязи и взаимозависимости.
Но их разделение на пары это не просто удобная условность, изобретенная для описания тех общих закономерностей развития, которые присущи всем процессам природы, а условность, отражающая самую характерную форму с наибольшей степенью взаимозависимости реально существующих противоположностей.

Развитие диалектической системы есть развитие конкретного процесса природы, основой которого является эта диалектическая система.
Понять суть какого-либо процесса природы можно только отыскав ту главную диалектическую систему, которая определяет сущность этого процесса.
Диалектическая система может находиться как в состоянии равновесия, определяющегося равенством её противоположностей, так и выходить из состояния равновесия, когда под действием внешних или внутренних процессов противоположности перестают уравновешивать друг друга.

Неравновесность диалектической системы это и есть диалектическое противоречие – термин, который, с одной стороны отражает «ненормальность» состояния системы, с другой – то, что как раз эта «ненормальность» является движущей силой развития конкретных процессов природы.
Диалектическое противоречие устраняется диалектической «борьбой», нацеленной на восстановление утраченного системой равновесия.
К примеру, если уровни жидкости в сообщающихся сосудах перестают быть равными, рождается «борьба» в форме движения жидкости, направленного на выравнивание уровней.
Чем больше неравновесность системы, тем интенсивней «борьба», тем больше скорость протекания соответствующего процесса природы, что нетрудно понять из выше приведенного примера.

Социальные диалектические системы имеют свою специфику развития.
Эта специфика заключается в том, что выходящая из состояния равновесия несоциальная диалектическая система сразу же, автоматически рождает «борьбу», направленную на восстановление равновесия. Рождение же «борьбы» в социальных системах всегда опосредовано индивидуальным или общественным сознанием.
К примеру, если происходит нарушение гомеостаза (тоже своего рода равновесие, баланс) организма индивида, и рождается какая-либо потребность, то «борьба» в форме деятельности, направленной на удовлетворение потребности, может возникнуть только после осознания индивидом рожденной потребности и осознания путей и способов её удовлетворения.
Примерно то же самое происходит, если один общественный класс эксплуатируется другим классом. Борьба эксплуатируемых против эксплуататоров может возникнуть только после осознания эксплуатируемыми факта эксплуатации, и осознания путей и способов ликвидации тех производственных отношений, посредством которых организовывается эксплуатация.
Если же факт эксплуатации осознан только эксплуататорами, то в этом случае имеет место «борьба» в форме пропаганды эксплуататоров, где существующие производственные отношения представлены как верх совершенства, а более демократические формы организации общества с более справедливым распределением дохода представляются как опасные, ведущие к хаосу, формы .

Диалектические системы могут иметь вид, где одна из противоположностей является определенным процессом, а другая – диалектической формой развития этого процесса.
К примеру, система понятий «мое – не мое», которая является первой системой понятий рождающегося индивидуального сознания, является процессом сравнения индивидом всего того, что объединяется понятием «мое» со всем тем, что объединяется понятием «не мое», где и рождается диалектическая форма развития этого процесса понятие «я» .
С перерождением системы «особь – особь» в систему «индивид – индивид», сутью развития которой является развитие правоотношений между индивидами, а затем и между всеми субъектами права, рождается диалектическая форма развития этого процесса – государственная власть, которая первоначально не могла иметь никакой другой формы, кроме формы покровительства осознавшей (в «борьбе» системы понятий «мой ребенок – не мой ребенок») свое материнство матери своим детям.
В процессе исторического развития человеческого общества, с развитием, совершенствованием средств производства, с совершенствованием форм собственности на средства производства, с развитием общественного сознания изменяются правоотношения между субъектами права государственных образований, меняющиеся правоотношения перерастают свою диалектическую форму — государственную власть, требуя качественных изменений этой формы. Что периодически и происходит, чаще — посредством революций, реже — посредством эволюционных социально-экономических преобразований. Но какие бы изменения ни претерпевала государственная власть, начиная с самой первой — матриархатной — своей формы и кончая современными государствами, сущность этого явления остается неизменной: государственная власть остается диалектической формой развития правоотношений между образующими данное государство субъектами права(8) .

Часто формирование равновесия диалектической систем происходит посредством формирования равновесия образующих её диалектических систем.
К примеру, рынок – институт обмена товарами – формирует своё равновесие, где спрос уравновешивается предложением на уровне объективных цен, на уровне эквивалентного обмена, посредством уравновешивания систем «покупатель – покупатель», «продавец – продавец», «покупатель – продавец» и «спрос – предложение».
Диалектика формирования этого равновесия выглядит следующим образом.
Каждый участник обмена, стремясь к максимальной выгоде, но остается, однако, удовлетворенным обменом, если его выгода оказывается равной выгоде его конкурентов. В условиях рынка свободной конкуренции, когда у всех одинаковых товаров и для всех покупателей формируются одинаковые цены, а для всех производителей (средневидовой производительности) формируются равные нормы прибыли, здесь-то в головах участников обмена является осознание того, что рынок сформировал «нормальные» цены и «нормальные» прибыли, что означает, что цены товаров оказались равными ценам их производства.
Так рынок свободной конкуренции, через удовлетворенность равноценностью обмена большинства его участников, формирует эквивалентный обмен, формирует объективную величину стоимости обменивающихся товаров.
Так действует «невидимая рука» Адама Смита, или механизм автосоизмерения стоимостей.

Стремление диалектических систем к равновесию – закономерность, не имеющая исключения.
Но чтобы движущийся к точке равновесия маятник достиг цели, ему ничего не должно мешать.
Спор между рыночными фундаменталистами, считающими, что рынок сам всё «утрясёт», и потому к нему не следует прикасаться, и плановиками, которые считают, что всё нужно регулировать, теоретически решается довольно просто – рынок следует регулировать в направлении устранения причин, мешающих работе механизма саморегулирования.
Чтобы эту теорию реализовать на практике, следует знать условия успешной работы этого механизм.
Если систематизировать все многообразие условий формирования равновесного рынка, то это многообразие можно свести к двум основным условиям.
Первое — достаточное, чтобы рождать конкуренцию, количество субъектов «борьбы».
Второе — отсутствие каких-либо привилегий в этой «борьбе» у каких-то субъектов обмена.
Нарушение хотя бы одного из этих условий рождает возможность соответствующим субъектам обмена смещать обмен из точки равновесия в свою пользу. В результате чего рождается субъективная величина стоимости, которая может многократно отличаться от объективной ее величины.

Рынок труда, где обменивается труд на заработную плату, имеет место быть на каждом самостоятельном предприятии. Биржа труда, где обменивается способность к труду на рабочее место, есть «входная дверь» на рынок труда.
Вопиющим нарушением условия равновесия рынка труда является использование наемного труда.
Работодатель-собственник предприятия, имея монопольное право на рыке труда своего предприятия определять как стоимость труда наемных работников, так и стоимость собственного труда, естественно, пользуется этим правом. Он завышает стоимость собственного труда посредством занижения стоимости труда наемных работников.
То есть работодатель присваивает часть стоимости труда наемных работников в виде субъективной надстройки над объективной стоимостью своего труда.
Так, предельно просто, открывается ларчик капиталистической эксплуатации .
Выполнить условия функционирования равновесного рынка труда, где формируются объективные величины стоимости труда членов производственного коллектива, теоретически несложно. Для этого уже есть и теоретическое обоснование, и даже практическое апробирование. Остаётся только организовать политическую силу, способную внедрить в практику производственные отношения рыночного социализма.

Сущность субъективной диалектики проявляется в разнообразных взаимодействиях индивида с окружающей действительностью, включая взаимодействия индивидов друг с другом.
Субъективное диалектическое противоречие формируется при неадекватном отражении индивидом окружающей реальности, где могут рождаться интеллектуальные конфликты в виде формально-логических противоречий, или в виде конфликтов индивида с самой реальностью в виде, например, неверной оценки индивидом своих сил для преодоления какого-либо препятствия.
Субъективные противоречия могут формироваться на основе разнообразных различий между индивидами: интеллектуальных, нравственных, религиозных; или даже на основе различного толкования одного и того же термина. Эти противоречия ещё называют индивидуальными диалектическими противоречиями.
Субъективные противоречия могут формироваться на основе необъяснимой антипатии, а исчезновение противоречий может происходить на основе установления симпатии.
Субъективные противоречия могут формироваться на основе корыстных интересов индивидов, когда один индивид пытается удовлетворить свои потребности за счёт ущемления удовлетворения потребностей другого индивида, что происходит в процессе обмана, эксплуатации, грабежа и т.д.
Когда взаимодействуют единомышленники, то при отсутствии корыстных интересов и антипатии противоречия между ними приближаются к нулю, что является основой для формирования разного рода коллективов единомышленников. На основе единомыслия формируются политические партии, классы и нации. Раскол партий, классов и наций происходит на основе формирования межгрупповых противоречий и единомыслия внутри каждой из групп. Но это уже не субъективные (индивидуальные), а социальные (групповые) противоречия. Законы их развития отличаются тем, что индивидуальные противоречия разрешаются посредством индивидуального сознания, а социальные – посредством общественного сознания, которое формируется лидером той или иной группы единомышленников.

Твердохлебов Г.А. Диалектика эволюции животного мира. Сущность диалектического противоречия http://tverd4.narod.ru/st04.htm
Твердохлебов Г.А. Рождение правоотношений и государственной власти http://tverd4.narod.ru/st01.html
Твердохлебов Г.А. Теория мышления, или эволюция высшей нервной деятельности живых организмов http://tverd4.narod.ru/sst02.htm